Глава 8

Лея проснулась с ощущением счастья, и некоторое время полежала с закрытыми глазами, впитывая в свою душу это чувство и боясь его растворения. Она лежала, прислушиваясь, надеясь услышать дыхание Уриена или же угадать его присутствие рядом, но не могла уловить и движения.

«Должно быть, он проснулся и не знает, как быть, ждет моего пробуждения», — Лею осенило, и она сладко потянулась, делая вид, что проснулась лишь сейчас, открыла глаза, заботясь о том, чтобы вышло как можно красивее и непринужденнее и села в постели, чувствуя, как внутреннее счастье внутри нее гаснет.

Комната была пуста. Кроме Леи, привычных предметов мебели и одежды, валяющейся на полу в беспорядке, не было никого.

Лея обернулась, словно надеялась, что Уриен притаился за кроватью, но, разумеется, не увидела никого. Она поднялась, поправляя волосы, и мрачно принялась одеваться.

Лея не была глупа и сразу же отметила, что половина постели рядом с нею неразобрана и смята так, как если бы собирались в спешке. Также на полу остались некоторые предметы одежды графа, что говорило о том, что он едва ли не убегал из комнаты.

-Проклятие…- Лея бессильно рухнула в кресло, подпирая щеку. Она чувствовала себя ужасно от того, что не сработало задуманное ею и что Уриен либо понял ее план, либо не понял, принял все за чистую монету и тогда еще хуже, решил бежать.

В замке всюду глаза и уши, поэтому Лея, конечно, не удивилась тому, что когда она выходила из покоев Уриена, то встретила множество «мимо проходящих» служанок и некоторых дам из свиты де Горра. Кто-то откровенно косился, кто-то смущенно отводил глаза.

Лея, облаченная во вчерашнее платье, с пунцовыми щеками, чувствуя себя обнаженной до самой души, уверенная, что каждый видит ее обман с графом Уриеном, с трудом нашла в себе силы сделать первый шаг и тут же встретила сочувственно-ехидный взгляд одной из служанок — Рози.

Рози была смазлива и глупа. Уже два этих качества обеспечили ей своеобразный рост авторитета в замке. Она начинала как помощница на кухне, а потом была кем-то замечена и приставлена к рыцарю личной горничной, а затем была уже замечена у него… суть сводилась к тому, что Рози умела восторженно смотреть на мир, хлопая большими голубыми глазами и обожать своего нынешнего господина или госпожу, напрочь забывая прошлого своего благодетеля и не ценя некоторых тайн, что становились известны всякой прислуге.

Любая горничная, служанка или наперсница, вышивальщица, подруга хоть сколько-нибудь титулованной особы обязана иметь свой кодекс чести и сохранять некоторые интимные подробности жизни своей госпожи только в своей памяти, не пытаясь обличать тайн перед двором и новой хозяйкой. Любая умная девушка так и поступала, по необходимости кое-что, выдавая, но всегда, если и выдавала, то старалась обставить все дело так, чтобы ее слова можно было толковать двойным смыслом или загадкой.

Рози умной не была. Её время было ограничено. Она не попалась на своей неблагодарности, не была поймана и по-настоящему, ничего ценного наблюдать еще не

научилась, но этого уже хватало, чтобы сделать вывод о ее будущем. Оно виделось Лее и любому зрячему ясно: попасть в страшную опалу, забвение и все прочее…

Таких, как Рози много, каждая думает, что идя по головам, она зацепится, останется, сдюжит, но это не так. Каждая такая Рози ошибается.

-Лея, душечка, — Рози лучилась ядовитой доброжелательностью, — вы совсем бледны. Должно быть, не спали?

-Не ваше дело, милая, — Лея ответила змеиной улыбкой, думая про себя, что не спи она всю ночь по тем причинам, которые предполагала Рози, была бы счастлива, и жаловаться бы на недосып не посмела.

-А граф Уриен скоро вернется? Он вам не сказал этого утром? — Рози обнажила карты грубо и пошло, вызвав шелест среди юбок придворных дам.

-Вернется…- Лея подумала немного, затем ласковым тоном отозвалась, глядя прямо в наивные преданно-восторженные голубые глаза, — а пошла ты к черту, Рози!

Лея слегка толкнула девушку в сторону и та упала, с громким стоном и тут же захныкала. Но Лея уже не обратила внимания на ее всхлипы и на переполох среди дам.

кто-то из них крикнул:

-Я пожалуюсь принцу! Он накажет тебя, подстилка ты дрянная!

-Да пошла ты тоже к черту, — негромко, себе под нос произнесла Лея и прокричала, уже скрываясь в галерее, — жалуйтесь…ваше право.

Конечно, Уриен не мог видеть и знать всего этого. Он бежал от объяснения с Леей в дорогу и теперь три всадника направлялись в Камелот по пыльной дороге.

Лилиан ехала неуверенно и напрягалась всем своим телом, боясь свалиться с лошади. Лошадь была верной, выносливой и боевой, а Лилиан не привыкла к разумному транспорту и к транспорту вообще, предпочитая пешие путешествия.

-Не натягивай ты так поводья, расслабь руку! — не выдержал Мелеагант, заметив, что целительница держит ремни почти у самой груди, боясь их выпустить, — она не убежит от тебя, самую смирную выбирали.

Лилиан с недоверием взглянула на принца, но руку медленно опустила, пальцами, крепко держа ремни.

-Не привыкшая к лошадям, да? — угадал Уриен, пытаясь отвлечься хоть в чем-то от насмешливых намеков и взглядом Мелеаганта и собственных размышлений о Лее.

-Да, — проблеяла Лилиан, едва живая от ужаса. Она умела обращаться с животными, но разом вдруг растеряла все свои около магические и магические навыки, превратившись в слабый и хрупкий цветочек.

-А как же ты путешествовала? — спросил Мелеагант, помогая Лилиан выровнять шаг лошади вернее. Он действовал спокойно, ровно и лишь слегка касался загривка лошади Лилиан, не слезая со своей, но животное слушалось даже легкого этого касания.

-Пешком, — уже увереннее ответила Лилиан, отвечая, чисто не задумываясь, глядя лишь на руку принца в перчатке.

-Пешком? — переспросил Уриен, а Мелеагант хмыкнул:

-По лесам?

-Да, — легко ответила Лилиан на оба эти вопроса и названные братья переглянулись. — Меня растили в близости к земле и травам, Леди Озера дала мне образование и я стала целительницей. Вернее, у меня были задатки, она развила их и вот…

Лилиан хотела было развести руками, но стоило ей оторвать руку от ремней крепления, как ей почудилось, что она вот-вот упадет.

-Чудеса, госпожа целитель! — усмехнулся вновь Мелеагант. — Впрочем, дело ваше. Близость к земле — пожалуйста, но неужели не страшно идти по трактам и лесам самой?

-Раньше меня провожал Ланселот от селения к селению, — Лилиан смутилась от воспоминаний, но продолжала. — Мы ходили вдвоем, он защищал меня, мы искали место, где он может стать рыцарем, а я — целителем. Однажды мы…немного поссорились и разошлись разными дорогами. Потом я пыталась отыскать его…

-А он? — грубо оборвал Уриен, чувствуя, что Ланселоту лучше не попадаться на его пути.

-А он, наверное, тоже, — Лилиан встретила его взгляд спокойно, — я не знаю. Но теперь мне повезло, следы привели меня в северный край, и я попала в ваши леса, граф, а вы знаете того, кто может знать, где Ланселот и вот теперь я надеюсь, что все сложится.

-Всегда рад услужить милой леди, — отозвался Мелеагант, переключая внимание Лилиан на себя, — уже решила, что скажешь ему при встрече?

-Она заплутала в моих лесах! — запоздало возмутился Уриен, но Мелеагант отбрил его:

-Я рад, что и ты решил, что скажешь Лее при встрече и присоединился к моей беседе с прекрасной Лилиан.

Уриен сник и замолчал. Лилиан почувствовала, что жар бросился ей в лицо, но она пыталась сдержать себя и ответить на вопрос принца:

-Я долго думала над тем, что сказать ему. Но так и не могу решить…

Она помедлила, затем нехорошо, как-то совершенно по-мелеагантовски усмехнулась:

-Не могу решить, сразу ему какую-нибудь кость сломать или сначала просто высказать, что думаю о его делах с Морганой?

-Это можно делать одновременно, — Мелеагант не сдержал искренней улыбки и даже с каким-то восхищением взглянул на целительницу, — ломать и говорить ему за что.

-Несправедливо наказывать человека за дела с Морганой! — Уриен не выдержал и влез вновь.

-Молчи, изменник, — фыркнул принц.

Съехали по последнему пологому холму, и Лилиан охнула — прежде она не видела завидневшихся вдали белых каменных стен Камелота.

-Вперед! — Мелеагант блеснул опасным взглядом, и его лошадь вырвалась вперед, более он не слышал ни препирательств, ни насмешек, уверенно направляясь к стенам, которые должны были через несколько часов стать его стенами.

-Ну… Дьявол! — Уриен оглянулся на Лилиан, — съедешь?

-Думаю да, — Лилиан поехала первой, чтобы Уриен, если что, имел возможность ей помочь, но обошлось без приключений.

***

Камелот был задуман как город-крепость, столица столиц, а на деле, если бы кто спросил Лилиан, что она думает о Камелоте, целительница, не задумываясь, ответила бы:

-Рынок!

В самом деле, несмотря на свисавшие траурные ленты и знамена с каждого, хоть сколько-нибудь значимого здания, закрытые ставни домов и прощальные стихи и оды к Утеру Пендрагону от уличных бардов, город явил собой один большой рынок.

Казалось, здесь не было того, чего не могла бы найти душа. Магические зелья торговали прямо с рук, подозрительные торговцы рассовывали по карманам покупателей травы и жуткого вида когти, толстые торговки кричали о том, что лучшие шелка, пряности, ленты, овощи, вина лишь у них. На одном прилавке с рыбой лежала пряжа, а с мехами запросто могло соседствовать масло. Здесь торговали бурно, весело и живо.

Украшения, какие-то каменья, потертые книги, обувь и хлеб, яркость и дурман звуков и цветов — все смешивалось в один большой калейдоскоп безумного праздника жизни и это…

Это пугало Лилиан и всякого редкого гостя. Так их и вычисляли, гостей — по дерганому виду и рваным движениям, да бегающему взгляду от лавки к лавке, стремящемуся охватить необъятное…

-Рыцарские шатры! — Уриен крикнул Лилиан, потому что в веселии звуков, обилии криков и песен, выкриков о турнирах и слухах — ничего нельзя было расслышать.

К шатрам проехали с большим трудом, но Лилиан задышалось свободнее. Здесь был хоть какой-то порядок и структура. Почетные гости, рыцари, кони и оруженосцы — все хоть и смешивалось, рябило в глазах от переплетений гербов, но, по крайней мере, здесь все вели себя как-то…тише.

-О, Мерлин! — Уриен бесцеремонно пихнул Лилиан под локоть и она увидела, наконец то, что между шатров, бродит маг довольно моложавого сложения и вида, лишь волосы его седы, да одежды…

-Друид… — прошептала Лилиан, много слышавшая о Мерлине, но не имевшая возможности познакомиться с ним лично.

-Нам сюда! — Уриен ориентировался лучше. Он взял целительницу за локоть и потащил куда-то за собою, к самому большому, богато расшитому шатру, но Лилиан, пробегая мимо поля грядущей битвы, остановилась, как вкопанная.

Ее потрясли трибуны! Полукругом стояли они вокруг огороженной площадки, и толпа стекалась к ним. Кто не вмещался — толпился тут же, рядом. Лилиан представила, как сюда сейчас стечется весь рынок и на миг ей стало дурно, но Уриен потащил ее дальше, и Лилиан успела краем глаза заметить то, что не видела раньше — огромный серый камень в центре площадки не бросился ей в глаза при осмотре трибун, но сейчас она видела громадную глыбу с трещиной посередине и торчавшей из нее рукояти меча…

-Это… Экскалибур? — у Лилиан даже голос пропал от волнения. Она не видела ничего подобного прежде, такой меч, украшенный россыпью рубиновых камней, в камне… среди трибун — это пугало и восхищало, и даже Лилиан, далекая от жажды турнирного кровопролития, возжелала начала битв.

-А? — Уриен обернулся в легком раздражении, пытаясь выяснить причину задержки, но улыбнулся, заметив ее восторг. — Да, это Экскалибур, меч Короля, меч Пендрагонов! Пойдём, пожалуйста.

Лилиан, все еще заворожено глядящая на меч, позволила все же себя увести к шатру Мелеаганта, но внутрь благоразумно не пошла, оглядываясь по сторонам. Она понимала, что сейчас принцу де Горру будет не до нее и Ланселота, а потому мешать ему при подготовке к битве — было не просто глупо, но и опасно.

Лилиан одного лишь желала сейчас, чтобы Мелеагант вытащил-таки этот Экскалибур, который почему-то в мысленном представлении Лилиан, очень подошел бы к нему.

Но стоять долго на одном месте впустую Лилиан не пришлось. Туда-сюда забегали, засновали оруженосцы, кто искал хозяина, кто какой-то нужный предмет вооружения — Лилиан очень сильно толкнул молодой мужчина с темными короткими волосами и мечтательным взором. Девушка чуть не упала и в сердцах бросила ему, незаметившему препятствия:

-Идиот!

-Лилиан? — тотчас услышала она за своею спиной родной голос и обернулась почти мгновенно, забыв оправить от толчка незнакомца свои одежды.

-Ланселот! — тотчас забыт был и турнир, и незнакомец-грубиян и зрелищность турнира. Она бросилась на шею своему другу и почти брату и ткнулась доверчиво ему в плечо, но тут же, не успел он в ответ ее также крепко обнять, как она выпустила его и со злостью пихнула его локтем в бок: -Паразит!

-Ладно, — Ланселот охнул и скривился от боли, — это заслуженно.

-Предатель! — не отступала Лилиан, отвешивая юноше оплеуху.

-Заслужено, — согласился Ланселот.

-Идиот! Свинья! Козел! Мальчишка! — Лилиан сыпала словами и ударами так часто и быстро, что Ланселот не успевал, а, впрочем, и не особенно желал успевать, закрываться от нее.

-Девушка, оставь юношу в покое! — ледяной женский голос за спиной Лилиан должен был привести ее в чувство, но и Моргане Лилиан тоже могла кое-что сказать.

-А не пошла бы ты, проклятая ведьма, от него подальше? И руки свои не смей к нему тянуть! — Лилиан обернулась, с вызовом глядя в худое, изможденное страданием, нищетой и голодом лицо Морганы. — Ты…

Моргана не дернулась, спокойно смотрела, не моргая.

-Лили, — Ланселот дернул целительницу, — прекрати сейчас же.

-Ничего, — также холодно отозвалась Моргана, — я…привыкла.

Это «привыкла» прозвучало полным уничижением, и фея двинулась прочь, не оглянувшись даже на Лилиан и Ланселота, и была тут же перехвачена радостно-сконфуженным Уриеном.

-Какого черта, Ланселот? — в ярости спросила Лилиан, почувствовав, что руки ее похолодели от одного присутствия Морганы. — Почему ты…

-Пошли подальше, — позвал юноша и поманил целительницу в глубину шатров и лавок подальше от лишних глаз и ушей.

***

Турнир отошел для Лилиан куда-то на задворки сознания. Она стояла, прислонившись к стене какого-то деревянного хиленького здания-лавчонки, и краем уха слышала горн, возвещавший начало нового состязания и выкрики толпы, и стон и лязг мечей.

Она слышала все это, но совершенно не осознавала. Впервые за долгое время Лилиан видела Ланселота так близко и была счастлива от того, что находится рядом со своим другом детства.

Тот мялся, растерянно улыбаясь и конфузясь, переступая с ноги на ногу.

-Ну…- он неуверенно взглянул на нее, — ты хотела спросить меня?

-Да, — дурман стряхнулся. Лилиан для верности потрясла головой и, взяв Ланселота за руку, словно боясь, что что-то снова разлучит их, спросила, — почему ты оставил дом Леди Озера?

Ланселот мрачно посмотрел себе под ноги и с тяжелым вздохом ответил:

-Её дом — это Эдемский сад. Ты живешь в нем, как в клетке, живешь и любуешься цветами, а все кажется, что они ненастоящие. Она излучает обаяние и добродушие, но на деле…она лицемер, Лилиан!

Юношеское горделивое упрямство прочла Лилиан в его взгляде и мягко отозвалась:

-В игрищах жизни никто не выигрывает справедливо. Она ушла от политики и интриг двора, посвятила жизнь воспитанию магии и взращиванию, а также…вырастила нас.

-Оставила, вырастила…- Ланселот взглянул в глаза Лилиан и печально улыбнулся, — Лили, цветочек, ты не понимаешь? все эти слова звучат здорово, когда слышишь их со стороны. Ты занималась с нею, входила в круг ее любимиц, обучалась у нее, а я — подкидыш, без роду и племени, без титулов и знаний, лишь мальчишка.

-Она любила тебя! — поспешно вставила Лилиан, успокаивающе положила руку на плечо юноше.

-Верно, — он кивнул, — любила, как могла. Любила, потому что это ее маска и ей так положено. Ты говоришь, что она отошла от политики? Ты веришь в это?

-Да, — солгала Лилиан, чувствуя у горла холодный комок.

-Правда? — Ланселот прищурился. — Веришь? Веришь, что интриганка, та, что хлеще Мерлина, просто вдруг взяла и ушла? в любовь к детям подалась?

-Ну…- Лилиан замялась, — я не знаю, чему верить, но…

-Ты знаешь, что случилось с Морганой? — жестко спросил Ланселот и его лицо исказилось.

-Про ее отца и мать? Про Утера? — уточнила Лилиан, с трудом подавляя дрожь от неприятия Морганы. — Знаю. Это деяние Мерлина.

-А кто его научил такому трюку? А кто ему подсказал? — Ланселот наступал, и Лилиан почувствовала себя вдруг совершенно беспомощной. Взревела толпа совсем рядом, празднуя чью-то победу и отмечая чье-то поражение и Лилиан, чтобы попытаться найти слова, сделала вид, что прислушивается, но Ланселот истолковал это по-своему:

-Думаешь, не он ли бьется?

-Кто? — голос предательски дрогнул, и Лилиан поняла, что выдала себя.

-Мелеагант, — хмыкнул Ланселот. — Я знаю, ты приехала с ним. И Уриеном.

-Он помог отыскать тебя, я здесь для этого! — Лилиан мгновенно вспыхнула, но надеялась, что в гневе Ланселот поймет свою бестактность, но его уже изменило общение с Морганой, и он хмыкнул:

-Поверил бы, но глаза твои выдают! Влюбилась?

-Не твое дело! — ситуация пошла не по сценарию Лилиан. Предполагалось, что это она будет наступать на Ланселота и требовать его отлучения от работы с Морганой, но выходило что-то совсем сумасшедшее. — Что у тебя за дела с Морганой? как тебя вообще угораздило?

-Как…- Ланселот вдруг разом охрип и его странным образом качнуло. Он на мгновение снова очутился в сыром осеннем лесу, на тропинках Тракта, и снова будто бы пахнуло дурманящим запахом крови и перепуганный взгляд изможденной девушки в самом растрепанном и жалком виде:

-Пожалуйста, помоги…

И лязг стали…а может это сейчас бьются за меч короля? За шатрами? На поле, под рев зрителей, а не в лесу?

И, наконец, победа. Благодарный взгляд, какое-то готовое сорваться с тонких губ слово и девушка падает в обморок, не от испуга, от голода и Ланселота пронзает чувство невосполнимой горечи.

-Эй, — Лилиан щелкнула пальцами у него перед носом, — я задала вопрос!

-Да, — Ланселот с трудом кивнул, вырываясь из того леса, — я…просто познакомились. Ей нужна была помощь, я помог. Потом она помогла мне. Сработались. Не думай, Лилиан, она не так плоха.

-Да, всего лишь отравительница, убийца…- целительница закатила глаза. — Я не хочу, чтобы ты с ней общался.

-То ли дело Мелеагант, — вдруг злобно подхватил Ланселот, перенимая тон Лилиан, — сердцеед, властолюбец, интриган, самовлюбленный…

-Он не самовлюбленный! — вступилась Лилиан, понимая, что отрицать остальное точно глупо. — И вообще, он просто сопроводил меня сюда. А я…

-Что? Пришла, чтобы повидаться со мною или заставить вернуться к прежней жизни? жизни по лицемерию Леди Озера?

Толпа яростно взревела, а затем раздался приглушенный стон, от которого душа целительницы оборвалась, и почему-то ей показался вкус крови во рту.

-Что там? — она вытянула шею, безуспешно пытаясь разглядеть через строения, что происходит на поле.

-Идем ближе! — отрывисто бросил Ланселот и уверенно потащил Лилиан за собою поближе, по пути заканчивая свою мысль, — Лилиан, я не прежний. У меня есть свои планы и свои цели. Я не лечу людей, я просто хочу быть…

Он не договорил. Остановился, пораженный, глядя на поле.

Лилиан налетела на рыцаря и оббежала его, чтобы увидеть, что происходит, так как он точно не мог шевельнуться — так был удивлен.

А было с чего прийти в изумление. Огромные трибуны застыли в молчании, и даже природа словно бы застоялась в своем страхе, забилась, пораженная и напуганная. Воздух замер…

Лилиан увидела у огромного Священного Камня Мелеаганта и выдохнула с облегчением — жив, потрепан, конечно, немного — сбились одежды чуть в сторону, но жив! Жив… Это принесло ей огромную радость, но она отметила, как он мрачен и яростен. И только взглянув вверх, на камень, увидела, что меч вынут, но держит его не Мелеагант, а тот паренек, что едва не сбил ее с ног перед встречей с Ланселотом.

Судя по всему, парень сам удивился не меньше толпы. Мерлин стоял тут же, довольный, с вечной полуулыбкой. Мелеагант же словно оплеван…чуть поодаль, в трибунах, на первых рядах — Моргана со страшным выражением на лице.

-Это мой братец! Мой оруженосец! — ликовал, тыча пальцем и прыгая на одной ножке какой-то юродивый бедный рыцарь. Ланселот громко выругался, но Лилиан даже не заметила этого.